“БРАТИКОВ УБИЛИ! БРАТИКОВ!” РАССКАЗ ПОСЛУШНИКА ЕВГЕНИЯ ОБ ОПТИНСКИХ НОВОМУЧЕНИКАХ (сегодня, 18 апреля, день их памяти). В пасхальную ночь 18 (5) апреля 1993 года в монастыре Оптина Пустынь сатанист убил трех монахов. Погибли русские парни, посвятившие жизнь свою Богу, – иеромонах Василий (Росляков), инок Трофим (Татарников) и инок Ферапонт (Пушкарев). В то пасхальное утро Оптиной пустыни пронзил кипящий слезами крик молодого послушника: «Братиков убили! Братиков!..» Обагрилась кровью многострадальная земля, обагрилось и небо над монастырем, что видели в этот час, не зная о происшедшей трагедии, многие. «Пасха красная, Господня Пасха», славимая в стихирах этого праздника праздников и торжества из торжеств, стала в буквальном смысле слова красной. Пасхальным утром 18 (5) апреля 1993 года в Оптиной Пустыни сатанистом были убиты три её насельника: иеромонах Василий (Росляков), иноки Трофим (Татарников) и Ферапонт (Пушкарев). Оптина в тот день потеряла трех монахов, но взамен приобрела трех Ангелов…
________________________________
Светлое Христово Воскресение. День, который напоминает нам об общем для всех воскресении. Ибо, если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших (1 Кор. 15,16–17). «Без будущей блаженной бесконечной жизни земное наше пребывание было бы неполно и непонятно», — писал преподобный Амвросий Оптинский.

Пасха 1993 года в Оптиной Пустыни началась, как обычно, с пасхальной полунощницы, за ней был крестный ход в Иоанно-Предтеченский скит — по установившейся традиции возрождающейся обители. Затем началась пасхальная заутреня, переходящая в раннюю Литургию.

Говорят, что грядущие события отбрасывают от себя тени. У многих было ощущение чего-то тяжелого. Даже певчие на двух клиросах иногда сбивались. Некоторые паломники говорили, что они как бы заставляли себя радоваться. Служба закончилась в шестом часу утра, и братия пошла разговляться в трапезную. После трапезы иноки Трофим и Ферапонт вернулись на монастырскую звонницу — возвещать всем людям радость о Христе Воскресшем.
Буквально через десять минут пасхальный звон оборвался. Встревоженные паломники, прибежавшие в монастырский медпункт и в келью наместника, который в это время беседовал с монастырской братией, сообщили, что звонарей не то избили, не то убили. Выбежавшие насельники в предрассветных сумерках увидели на помосте звонницы двоих иноков. Оба лежали неподвижно. Понять, как в страшном сне, было ничего невозможно: наверное, кто-то их так сильно ударил, что они потеряли сознание, а может быть, сильно ушиблись, когда падали. Какая-то женщина крикнула: «Вон ещё третий». На дорожке, ведущей к скитской башне, увидели ещё одного лежавшего на земле монаха. Инока Трофима стали переносить в храм. Его голубые глаза были широко раскрыты, и неясно было, теплилась ли в нем ещё жизнь, или его душа уже разлучилась с телом. Как только вошли в раскрытые двери ближайшего к звоннице Никольского придела, братия, переносившие о. Трофима, увидели на белом мраморном полу Введенского собора струйку крови. Значит, ударили ножом или чем-то острым… В это же самое время монастырский врач послушник Владимир пытался прямо на звоннице делать искусственное дыхание о. Ферапонту, но вскоре понял, что это уже бесполезно…

Третьим был иеромонах Василий, направлявшийся исповедовать богомольцев на скитской Литургии, которая началась в шесть утра. Некоторые из подбежавших к нему не могли даже сразу узнать, кто именно из оптинских священноиноков лежит перед ними, так было обескровлено лицо батюшки. Он не проронил ни одного стона, и только по его глазам можно было догадаться о тех страданиях, которые он испытывал. Игумен Мелхиседек бежал с одеялом, чтобы перенести на нём о. Василия, но его уже понесли на руках во Введенский собор и положили в Амвросиевском приделе напротив раки с мощами.
Одна из женщин слышала, как смертельно раненный о. Трофим, продолжавший ударять в колокол, сказал, теряя сознание: «Боже наш, помилуй нас…» Кто-то из паломников видел подбегавшего к звонарям человека в шинели. На крыше сарая, стоящего у восточной стены монастыря, обнаружили следы, рядом с сараем валялась шинель. Когда её подняли, с внутренней стороны увидели небольшой кинжал. Лезвие было блестящим. Возникло ощущение какой-то нереальности: не мог же убийца успеть вытереть его до блеска, да и зачем ему могло это понадобиться? Но тут под стеной деревянного двухэтажного флигеля, что между сараем и скитской башней, нашли огромный окровавленный меч. Его не стали трогать, чтобы не оставлять лишних отпечатков пальцев. Картина убийства начала как-то проясняться.

Шинель повесили на ограду вокруг фундамента бывшей церкви Владимирской иконы Божией Матери. Там уже стоял братский духовник схиигумен Илий, вокруг которого собрались братия и паломники. О. Илий сразу сказал о происшедшем: «Не может быть и речи о том, что это случайное убийство — это дело рук слуг диавола».

Всё это происходило, когда о. Василия переносили во Введенский собор. Ждали прибытия «скорой помощи» и милиции. Брат Владимир начал делать перевязку — рана была ужасной, сквозной. Женщин, ночевавших в храме, попросили удалиться из Амвросиевского придела — никто не должен видеть тело монаха.

«Вот как ненавистен диаволу колокольный звон», — сказал вошедший в храм эконом монастыря иеродиакон Митрофан.

«Надо пойти в скит, сказать, чтобы помянули», — обратился я к нему.— «Да, иди, скажи».

Служивший Литургию в Иоанно-Предтеченском храме скитоначальник иеромонах Михаил уже недоумевал, почему не приходит всегда такой обязательный о. Василий, когда я вошёл на прокимне перед чтением Апостола к нему в алтарь.

— Батюшка, помяни новопреставленных убиенных иноков Трофима и Ферапонта.

— Какого монастыря?

— Нашего.

— Вот как Господь почтил Оптину… Теперь у нас есть мученики. На Пасху!..

— Помолитесь о здравии о. Василия, он тяжело ранен. Сразу после чтения Евангелия возгласили заздравную ектению, к которой были добавлены три прошения о тяжко болящем иеромонахе Василии. Затем — случай ведь был особенный — началась заупокойная ектения с молитвой «Боже духов и всякия плоти». Из богослужебной заздравной просфоры о. Михаил вынул частичку о здравии иеромонаха Василия, а из заупокойной — об упокоении иноков Трофима и Ферапонта. У служащего иеродиакона Илариона по щекам текли слёзы.

А когда Литургия заканчивалась, в храм пришёл иеродиакон Стефан и сказал поющей братии, что из больницы сообщили о кончине о. Василия. Это услышали богомольцы, и храм огласился рыданиями.

Два дня спустя приехавший на похороны настоятель московского подворья Оптиной Пустыни иеромонах Феофилакт поведал, что, узнав о кончине о. Василия, он в понедельник утром вместе с иеромонахом Ипатием и монахом Амвросием поехал к его матери и сказал, что о. Василий — единственный её сын — уже со Христом. Анна Михайловна сразу поняла: «Умер?!» В келье у о. Василия остался лежать Апостол, открытый на четвёртой главе Второго Послания апостола Павла к Тимофею: Подвигом добрым подвизался, течение скончах, веру соблюдох. Прочее убо соблюдается мне венец правды, егоже воздаст ми Господь в день он, праведный судия; не токмо же мне, но и всем возлюбльшим явление Его (2 Тим. 4, 7–8).
О. Василий приехал паломником в Оптину Пустынь летом 1988 года, когда святая обитель, поднимаясь из руин, начинала богослужебную жизнь. В Великую Субботу, накануне Пасхи 1989 года, его одели в подрясник, а во «внутренние списки» братии он был принят ровно за четыре года до своей последней земной Пасхи, о чём имеется запись в Летописи Оптиной Пустыни:

«3/17 апреля, 6 седмица Вел. Поста, понедельник, память св. преп. Никиты и Илирика.

Сегодня случилось радостное событие. В нашу обитель приняты сразу десять новых насельников. Как же отрадно, что и в наши, без сомнения, последние дни, печально ознаменованные повсеместным отступничеством от Православной Христианской Веры, когда люди предпочитают Истине служение своим скверным страстям и порокам, находятся души, любящие Христа, желающие отречься от лживого мира, взять крест свой и последовать за Тем, Кто пролил бесценную Свою Кровь ради спасения людей от вечной смерти! Имена сих новых Божиих избранников: Игорь (Ветров), Владимир (Ермишин), Игорь (Росляков), Сергей (Немцев), Николай (Ковалев), Евгений (Лукьянов), Андрей (Карпов), Иадор (Джанибеков), Дмитрий (Рыков), Дмитрий (Батманов). Все они из благочестивых мирян. Один из них — физик, другой — журналист, есть учитель географии и английского, фельдшер… Радостью светятся лица десяти новых насельников обители, избранников Божией Матери и преп. Амвросия».

Журналист — это Игорь Росляков, будущий иеромонах Василий. Кроме него ещё четверо из этих десяти послушников стали иеромонахами, а один из священноиноков, иеромонах Савватий (в миру Владимир Ермишин) незадолго до кончины сподобился от Господа принять схиму с именем Иоанн. Господу было угодно взять его первым из насельников возрождающейся Оптины. Теперь рядом с ним похоронен о. Василий, справа — так, как их имена были упомянуты летописцем…

…Позднюю Литургию служили в храме Преподобного Илариона Великого, расположенном за монастырской оградой. Паломники недоумевали, почему на Пасху закрыты монастырские ворота и никого не пускают. После того как тела новомучеников привезли из больницы, их положили в храме Преподобного Илариона Великого и непрерывно читали Псалтирь по инокам и Евангелие по священноиноку.

Через десять дней, 28 апреля, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия 11 в Московском Свято-Даниловом монастыре состоялась пресс-конференция, в которой приняли участие епископ Владимирский и Суздальский Евлогий — первый наместник возрождающейся Оптины, епископ Василий (Родзянко), помощник наместника Оптиной Пустыни игумен Мелхиседек, оптинский иеромонах Ипатий, насельник Московского Донского монастыря иеромонах Тихон.
_________________________________________
ОПТИНСКИЕ НОВОМУЧЕНИКИ, МОЛИТЕ БОГА О НАС!

Иеромонах Василий (в миру Игорь Иванович Росляков) родился в Москве 10/23 декабря 1960 года. Примерно с девяти лет он серьезно занимается плаванием. Поступает на факультет журналистики Московского государственного университета и становится капитаном университетской команды по водному поло. Уверовав в Бога, Игорь начинает поститься, посещать храм и паломничать по русским монастырям. Вскоре он принимает решение поступить в только что открывшийся монастырь Оптина Пустынь. «Мы сейчас не можем нести тех подвигов, которые несли древние отцы, – скажет он позже, – но все равно мое сердце на стороне того монашества. Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр.13, 8). Нужно только положить доброе начало, а Он поможет и даст столько сил, сколько необходимо. У каждого свой крест, именно такой, какой он в силах понести, посему нам остается лишь прилагать усердие и благодарить Бога за все». 29 апреля 1989 года, в Страстную Субботу, Игоря приняли в братию, а 5 января 1990 года послушника Игоря постригли в иночество с именем Василий – в честь святителя Василия Великого. «Постриг – это великая тайна Божия, -говорил новопостриженный инок пришедшим поздравить его братиям, – и эту тайну можно познать лишь опытно, то есть самому принять пострижение. Я не один раз видел постриги и даже слезу пускал. Но теперь понял, что это все иное, таинственное и непостижимое». 23 августа этого же года состоялся постриг инока Василия в мантию в честь Христа ради юродивого Василия Блаженного. После рукоположения во иеромонахи, которое состоялось 21 ноября того же года, отец Василий много проповедует. Его слово, простое и доходчивое, многих обращает к Богу. «Истинным руководителем может быть только тот, кто с помощью Божией по- бедил страсти, – говорил Батюшка, – и через бесстрастие соделался сосудом Святаго Духа». …В келии отца Василия на столе осталась лежать книга Апостол. Кто-то из братии открыл ее на том месте, где была закладка, и прочитал: «…Время моего отшествия настало: подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный (2 Тим. 4, 6-8)»…

_____________________

Инок Трофим (в миру Леонид Иванович Татарников) родился в поселке Даган Тулунского района Иркутской области 22 января/4 февраля 1954 года. В августе 1990 года вместе с группой паломников Леонид впервые приехал в святую Оптину Пустынь, где остался навсегда. «Как легко и спокойно чувствовали мы себя рядом с таким бесхитростным человеком», – вспоминают оптинские монахи. Поселившись в скитской гостинице, Леонид получил первое послушание. С усердием трудился будущий инок на коровнике. Эта работа была ему хорошо знакома и он умело исполнял свое послушание. 27 февраля 1991 года на праздник Торжества Православия Леонида одели в подрясник. Братия вспоминали, что улыбка не сходила с лица Леонида наверно недели две, а то и больше. 25 сентября 1991 года послушника Леонида постригли в иночество с именем Трофим. С первых дней своего приобщения к храму в среду и пятницу будущий мученик ничего не вкушал и даже не пил воды. Великим Постом, первую и последнюю седмицы, он проводил совсем без пищи, а в остальные дни употреблял ее только один раз в день. Инок Трофим говорил о том, как хитры и лукавы будут действия диавола в последние времена: «Чрез своих служителей масонов, он [диавол] соблазнит даже избранных. Поэтому надобно быть бдительными ко всем проявлениям мирового зла». Трофим трудился на монастырских полях, был одним из главных механизаторов подсобного хозяйства монастыря. Инок Трофим сеял, пахал, культивировал, нарезал борозды под картошку и делал все это умело и быстро. «Инок – это не тот, кто не замечает ближних, – говорил Трофим, – а тот, кто живет по-иному, то есть по Божьи. Всех любит и всем служит».

______________________

Инок Ферапонт (в миру Владимир Леонидович Пушкарев) родился в селе Кандаурово Колыванского района Новосибирской области 4/17 сентября 1955 года. В 1972 году Владимир поступает в Уярское профессионально-техническое училище, по окончании которого работает в лесхозе. Затем заканчивает Шеломковское СПТУ-24, по специальности шофера и работает в СУ-37. Летом 1990 года Владимир приезжает в Оптину Пустынь с целью стать монахом. Весной 1991 года Пасха совпала с Благовещением. В этот день Владимира одели в подрясник, а в октябре того-же года постригли в иночество с именем Ферапонт. Он проходил послушание на вахте и в трапезной, – сначала в паломнической, а затем в братской. Здесь, в Оптиной, инок Ферапонт учится молитвенному деланию и безмолвию. «Господь хранит твою душу, пока ты хранишь свой язык, – говорил инок Ферапонт. – Надо знать, что в каком бы затруднительном положении ты ни оказался, победа в нем – молчание».

Кол-во просмотров(294)